Когда накрылся наштрадиционный отпуск на горных лыжах, стало немного грустновато. Каждый год вконце зимы-начале весны мы с отцом и братом покоряли горные вершины, а тут вотне сложилось, и в жизни образовалась неприятная пустота.

Однако долго груститьне хотелось. «Какие проблемы?- подумал я. – Давно пора попробовать что-нибудьновенькое. Вот, совместить, к примеру, лыжи, горы и поход».

Сказано – сделано.

Порыскав по интернету,я нашел омский сайт http://www.pohod-v.ru/, где некий Владимир Бондаренко, опытный путешественник и турист, человек ипароход, предлагал лыжно-кошечный поход в таинственный Шумак.

«Ишь ты, - подумал я,- и лыжи, и кошки, и поход, и горы – все, что я люблю».

И задумался.

По правде сказать,идти в такой поход было чистой авантюрой. Судите сами, опыт походов у меня был:пара пеших и один на снегоступах, но вот на лыжах я никогда не ходил и впоследний раз на лыжи (обычные, а не горные) вставал в 9 классе. При этом взимние походы я тоже не ходил и смутно представлял, что это такое. Плюс ходил явсегда со знакомыми и друзьями, а тут предстояло влиться в совершеннонезнакомую компанию.

В общем, чистоебезумие, как сказали мне мои близкие, крутя пальцем у виска.

- Ты вообщепредставляешь, что это такое – спросил папа, - лыжный поход? Мы в свое времяходили по области, так я этот рюкзак хотел выкинуть и сбежать с первого дня.Очень тяжело.  Особенно бить лыжню. А ещеи холодно. Так это по равнине, а тут в гору лезть. Зимой!

- Ну, - парировал я, -тут как раз Великий Пост намечается, а в это время полагается улучшаться исамосовершенствоваться. Преодолевать себя, так сказать. А что может быть дляэтого лучше, как вот такое трудное и незнакомое дело, как подобный поход? Ивообще, я по горам соскучился.

- Раз так, - сказалон, - тогда – за поход!

И мы закрепили этодело.

Вообще объяснить, чтотакое горы человеку, который там никогда не бывал, невозможно. Можно до усрачкислушать песни Высоцкого и Визбора по горы, смотреть сотни фотографий, слушатьзахватывающие истории, как «мы покоряли перевал, а там дождь с градом и ничегоне видать!», e.t.c., но так и представлять горы в виде нарисованной картинки на фотообоях. Междутем, это совершенно другой мир. Настоящий, честный, оставляющий тебя наедине ссамим собой и удивительно красивый.

Авантюра авантюрой, нопознакомиться с руководителем и понять, что с собой брать необходимо. Анеобходимо было брать, конечно, лыжи, причем с винтажными полужесткимикреплениями; кошки для хождения по ледяным рекам; рыбацкие бахилы; горнолыжныйкомбез, а далее все по традиционному походному списку. С поправкой на минусовуютемпературу.

Лыжи я купил, а вот состальным возникли проблемы, поэтому и крепления, палки и коши мне выдалВладимир Иванович. Особенно прикольными были кошки: классические советскиекошки ВЦСПС с брезентовыми ремнями – класс!

- Ну, - наскорообъяснил мне, как их прикручивают к ногам, Владимир, - примерно вот так.

Руководительэкспедиции оказался энергичным громким человеком, брызжущим энергией ипозитивом.

- Там берем это,пятое-десятое, тоси-боси, - рассказывал он про то, что брать с собой. Эта егоприсказка «тоси-боси» была фирменной карточкой Иваныч, а позже сталанеофициальным слоганом похода.

И вот мы сидели накухне у Владимира, вокруг валялись мешки с едой, снаряжение, магнитофонмурлыкал под нос «Солнышко мое…», оставалось собрать рюкзак, и ночью нас ужеждал поезд. И совсем не верилось, что вот уже завтра, буквально завтра,начнется поход.

Желтая стрела

Какая все-такиогромная у нас страна!

За окнами поездамелькают и мелькают однообразные избы, заборы, станции и заснеженные просторы.Бесконечная Россия.

А внутри поезда своямаленькая Россия – большая коммунальная квартира, где все и всё на виду, гдекричат дети, ворчат бабушки, ругают власть мужики, бездумно смотрят в окнонацмены, попивая пустой железнодорожный чай.

Нашу, небольшую покаеще компанию, разбросало аж по трем вагонам. В одном ехал я, в другом Иваныч, ав третьем – знаток скабрезных загадок и человек-радио Михаил (Екатеринбург),Саша (Новосибирск) и еще один руководитель похода – опытный путешественник итурист Алексей Михайлович (Барнаул).

Остальные должны былиприсоединиться к нам по ходу в Иркутске и непосредственно на станции назначения– в Слюдянке.

С Михаилом,Александром и Алексеем мы познакомились на следующий день за завтраком.

Владимир Ивановичдостал сидр, подаренный ему на вокзале Таней Ропалец, и знакомство состоялось.

Михаил сразу огорошилвсех своей коммуникабельностью, загадав для закрепления знакомства чуднуюзагадку:

- У коровы два, усобаки – три, у петуха – восемь. А сколько у кошки? Ну, что же вы? Детскаязагадка, - подтрунивал он.

Мы призадумались, ноненадолго. Тем для беседы было множество, и неразрешимая загадка осталасьпылиться на чердаках памяти.  (Правда, наследующий день я ее разгадал).

Так и пошло. Дружнойкомпанией мы собирались за приемами пищи и рюмочкой-другой, Миша развлекал насочередной неразрешимой (и похабной) загадкой, и мы болтали обо всем на свете.

- Ну что, - сказалАлексей на подъезде к знаменитой станции Зима, где родился Евтушенко, - нехватает нам горючей воды на поход. Надо еще взять по литру, ребята. Ну, выпоняли.

- Ведь в походе, -рассуждал Алексей Михайлович, - собирается самый разный народ. Чтобы ихобъединить в одно целое, в одну команду, нужно две вещи: тяжелый совместныйтруд – непосредственно сам поход, и совместное распитие алкоголя. Когда последвадцатикилометрового перехода все хлебнут из одной кружки, пущенной по кругу,вот тут оно, самое единение, и начнется.

Полностью  согласен с уважаемым Алексеем по сути, я всеже не могу согласиться с формой, поскольку для меня горючая вода в походе –лишняя. (Вот она школа Буланова!) По моему глубокому убеждению, поход для тогои нужен, чтобы сбежать от всего этого, мирского что ли: суеты, алкоголя,телефонов, высосанных из пальца проблем, … - от всего того мусора, которыйокружает нас в городе и полностью исчезает на горных вершинах. Там ты наедине ссобой. Там ты не спрячешься за рюмкой. Там ты весь сконцентрирован на решенииодной задачи – дойти, пройти, справиться.

Хотя, как элементединения группы алкоголь да еще из одной кружки, - это конечно, идеальнаяштука.

Как только поездзаскрежетал по рельсам, а проводницы откинули ступеньки, мы поскакали в магазинза топливом.

- Пойдет! – одобрилинаши руководители, испив по чарке. И заныкали поглубже.

В Иркутске к намприсоединились Олег (Москва), Марина (Владимир) и Ольга (Санкт-Петербург) – всеопытные путешественники и замечательные люди. А в Слюдянке, уже на перроне,Алексей (Санкт-Петербург) и Маша (Санкт-Петербург, Базель).

Теперь все десятьчеловек были в сборе.

Беспорядочной толпоймы завалились на пустой ночной вокзал, гремя рюкзаками и напугав местныхслужителей правопорядка, и поход официально начался.

В путь

Для начала начальникираспределили, кому что нести. Мне досталась печка (ура! Теперь я печник!) имешок с едой под любимым номером девять. Рюкзак резко потяжелел, но был вполнеподъемным.

Когда мы упаковались,Алексей Михайлович собрал всех в круг, чтобы сказать напутственную речь, но тутна вокзал вошел наш шофер, и мы побежали грузиться. Иваныч залез наверх иперетянул рюкзаки и лыжи тросом.

Хлопнули двери,загудел мотор, и микроавтобус помчал нас в горы.

- А вот Немцова-тоубили! – забасил наш шофер Борис. И продолжил в том же духе. Оказалось, что ина краю нашей Родины, на берегу красивейшего озера и прекрасных гор людейпрежде всего интересует политика, а не природа вокруг. Впрочем, политическиевести слушал один Алексей, на правах руководителя сидевший впереди. Остальныемирно уснули под шум импровизированного «Радио-Слюдянка».

Часа в 4 утра мыостановились в дорожной забегаловке, чтобы в последний раз цивилизованнопозавтракать. Долго стучали в запертые двери и окна, пока, наконец, не зажегсясвет, и заспанная хозяйка не открыла дверь.

Озябшие и голодные мыввалились внутрь и принялись заказывать местные блюда:

- Мне пельмени вбульоне! А нам борщ! А нам бозы!

- А нам, - решилисоригинальничать Оля с Мариной, - бухлёр!

Все с уважениемпосмотрели на девушек и уселись за стол. Немного ожидания, и завтрак на столе!Вдруг все расхохотались, увидев неведомый бухлёр. Это оказалась самая настоящаяшурпа: огромные куски мяса в собственном бульоне в широченных мисках.

- Смеются, -проскрипела хозяйка, обиженная непонятным смехом гостей, - чего смеются – самине знают.

Но, конечно, никто нехотел обидеть бурятское гостеприимство и особенности национальной кухни. Простотакие большие порции такой брутальной еды совсем не сочетались с двумяпрекрасными девушками.

Впрочем, чуть позжебрутальные мужчины доели остатки бухлёра, восстановив мировую гармонию.

До гор оставалосьсовсем ничего, и примолкнувший Борис погрузил нашу разомлевшую компанию вмикроавтобус и снова нажал на газ, делая гор все ближе и ближе.

День первый

- Подъем!

Зашумели, задвигались,залопотали.

Приехали.

Я вывалился из машиныи взглянул на часы. 6 утра. Темень вокруг, хоть глаз выколи, тысячи звезд надголовой, темные громады где-то вдалеке чуть темнее, чем небо, и -30 натермометре.

«Твою налево!» -подумал я, поскорее натягивая пуховик поверх куртки. – «Так мы недоговаривались!»

- Привязываем лыжи наверевку сзади и выдвигаемся! – командовал Алексей.

И мы привязали лыжи,накинули рюкзаки, включили налобные фонарики и гуськом двинулись по дороге.

Черный зимний лес,шуршание лыж позади, качающие на лбу голубые звезды фонариков – такого походу уменя еще точно не было!

Так мы шли, пока нерассвело. На рассвете перекусили остатками бутербродов, пообщались с мужиками впалатке и начали подъем наверх.

При свете солнца горыоткрылись во всей своей красе. Белогривые, упирающиеся в бездонное голубоенебо, манящие. Тукинские гольцы.

Начался постепенныйподъем, шли бодрым темпом, пока не пришлось вставать на лыжи…

«Ненавижу лыжи», -подумал я, в очередной раз падая в снег.

До этого я думал, чтомое умение кататься на горных лыжах мне поможет, однако на деле оказалось всенаоборот. Мало того, что пришлось идти вверх, так еще нога в полужесткомкреплении болталась, как говно в проруби, отчего лыжи направлялись куда имхотелось, а не куда мне. Свою лепту вносил и постепенно тяжелеющий рюкзак,болтая меня туда-сюда и делая движения несбалансированными.

«И как остальные-тоходят?» - недоумевал я.

Таким макаром ядоковылял до деревянной веранды, где у нас был обед.

- Отсюда мы пойдемнаправо, - к реке Ехе-гэр, - рассказывали Владимир Иваныч с АлексеемМихайловичем, - а потом сюда же вернемся, сделав круг.

Сделав заначку иотдохнув, мы пошли дальше.

Вообще, согласнозамыслам руководителей, идти мы должны были только по свету, заранееостанавливаясь на стоянки, чтобы при свете солнца разбить лагерь, нарубить дрови приготовить пищу. Так и шли до первой стоянки.

Владимир укатил наразведку, вернулся со сломанной лыжей и принялся за ремонт, сделав лыжу-монстрас из двух, а Алексей начал руководить процессом установки лагеря.

- Ну что, черти, -весело сказал он. – Будем учиться ставить палатку.

Строго говоря, этобыла не палатка, а шатер – туристический дворец на 10 человек с местом дляпечки и двумя входами-выходами. Чтобы его поставить, требовалось утоптатьполяну, установить в центре лесину – центральную колонну, по краям – лыжныепалки, натянуть тросы и закрепить шатер.

Затем дровяной наряд,пока дежурные готовили ужин и, наконец, ужин, ставший за время похода привычным– суп с фаршем и макарошками. Ну, и объединяющая кружка перед горячим.

- Ну что, - широкоулыбнулся Владимир, поднимая драгоценную жидкость, - два коротких, один длинныйза нас!

- Ура! Ура! Ураааааааааааа!!!– огласили мы молчащие горы.

Непьющих оказалосьдвое: мы с Олей. Я по нутряным соображениям, а Оле хватило алкоголя в первыйсвой лыжный поход и повторять «чудные» ощущения ей не хотелось.

- Ничего! – подмигнулмне Иваныч. – Посмотрим, как ты в конце похода пить не будешь.

Темнело, и мызабрались в палатку, где Алексей Михайлович уже растопил печку и деловитоназначал дежурных. Дежурить предстояло по часу, подкидывая дрова в пышущийжаром зев. Мне выпало дежурить с 4 до 5.

Да… разные мысли проносятсяв голове ранним утром (или поздней ночью?), когда смотришь на гудящую ипотрескивающую печку, за тонкими стенками палатки горы да тайга, а вокруг сопятв своих спальниках вчера еще незнакомые, но уже близкие люди. Похоже,объединительная теория Михалыча начинает действовать. С этими мыслями яразбудил очередного дежурного и завалился поспать еще часок.

Остаться в живых

Подъем в 6, выход в 8,погода солнечная, настроение бодрое, и жизнь прекрасна!

Пока не надо надеватьлыжи…

«Ненавижу лыжи», -подумал я. И нова упал.

На этот раз рюкзакстал еще тяжелее и неподъемнее, ведь в этот день мы должны были встать подсамим перевалом, а там с лесом понты. Так что к мешку с едой и громыхающейпечке добавились 15 штук дров.

Если учесть, что послекаждого падения приходилось отцеплять лыжи и снимать рюкзак, а потом сновавзваливать его на плечи, то любви к лыжам это не добавляло.

Приходилось молчацеплять все обратно и завидовать Владимиру, Сане и Марине, которые каквозглавили авангард нашего похода, так и мчались впереди всех все время.Особенно двух-, нет, трехжильный Александр, который мало того, что тащил самоетяжелое – палатку, так его еще приходилось все время останавливать, чтобы он водиночку за день не убежал на Шумак.

- У, зверюга! –ласково назвал его Иваныч.

Впрочем, он называлтак всех, кого считал нужным ласково подбодрить.

Хорошо, что вскореначался спуск к реке, и лыжи можно было снять.

Тут наша командаразделилась. Часть с Алексеем пошли пешком поверху, а остальных Иваныч повел налед.

- Осторожно иаккуратно надеваем кошки и не торопясь идем за мной, соблюдая дистанцию, -командовал он нами.

Осторожно… Для началаМиша зацепился за мой пуховик, распорол рукав и растянулся. А потом я сам совейкривой правой изрезал весь брезент на левой бахиле. Но дальше дело пошло лучше.

И вот мы на застывшейреке.

Непередаваемыеощущения! В памяти стоят бурлящие гремящие ледяные потоки, сбивающие с ног инесущие силу гор, а тут беззвучный застывший голубой лед, потрескивающий подкошками. Удивительно идти посередине горной реки, смотреть на скалы вокруг,трещать льдом и взбираться на пороги, которые летом надо обходить бродами.

Так мы шли до точкисхода, где пообедали салом с сушками.

А вот еще однапроблема (помимо чертовых лыж) зимнего похода – отсутствие воды. Если летом тыможешь напиться из любого ручья, то зимой не везде и приходится брать воду изкотлов, а она отдает жиром и попросту невкусная. Вкупе с салом без хлебасоздает неповторимый желудочный эффект.

Снова надо быловставать на лыжи. Пока мы шли по льду, они катились сзади. Солнышко светило ужесовсем по-весеннему, лед сверху подтаивал, поэтому на нижней поверхностиобразовалась ледяная корочка, которую мы счищали ножами и скребками, но доконца соскрести не получилось и пошли так.

Подъем становился всекруче, я все отставал и отставал, и в одном месте, где надо было подниматьсялибо «елочкой», либо «лесенкой», застрял окончательно. Подняться никак неполучалось. Сделав шаг вперед, меня сносило назад, и я падал, увлекаемый рюкзаком.Без лыж подняться тоже было нереально: снега здесь было много и, сняв лыжи, япроваливался по пояс.

Остальные, ктоуверенно, кто худо-бедно, но поднялись наверх, а я все барахтался внизу иперемещался Ленинскими словами «шаг вперед и два назад». Подняться, надетьрюкзак, встать, затянуть крепления, сделать рывок, упасть, сказать: «Еб твоюмать!». И так до бесконечности.

«Ненавижу лыжи!» - втысячный раз подумал я, выплевывая снег.

Полежал немного насклоне, полюбовался окрестностями, посмотрел на высоко стоящее солнце – времявыкарабкаться было предостаточно. Пришлось ползти. Забрасывать наверх рюкзак,лыжи, палки и ползти. По сантиметрам, по полметра, но вверх. Проваливаться,ругаться, жрать снег, но ползти вверх.

Наверное, горам былозабавно наблюдать, как среди этой слепящей красоты барахтается яркая букашка,но они ничего не сказали.

Однако букашка-такивыбралась на ровное место и обессиленно привалилась к камням. Неподалеку сиделуставший Олег.

 - Дааа… - неопределенно протянул он,  - что-то я устал сегодня.

- И не говори, -пропыхтел я.

Дальше мы из последнихсил побрели вдвоем. Сил уже совсем не было, меня качало из стороны в сторону,как вдруг впереди показался Саня:

- Все! – обрадовал оннас, - уже совсем немного осталось!

Спаситель забрал у наслыжи  и убежал, в мы с облегчениемдвинулись дальше.

Наконец показалсяперевал, а не нем – о ужас! – яркие точки: кто двигался по склону.

«Блин! Сейчас еще наперевал лезть что ли?!» - с отчаянием подумал я. – «Я ж там сдохну».

Олег подумал примернотоже, но матерно.

Однако поднявшись чутьвыше, мы увидели яркое пятно нашего шатра. А на перевале была другая группа.

Оказавшись у шатра, ясбросил рюкзак и повалился наземь. Тут же выбежал развеселый Иваныч:

- Костян! – воскликнулон. – Дошел!

И попытался сделатьискусственное дыхание. Еле отбился.

- Залезай в палатку, -позвал он.

Взяв печку, дрова,коврик и спальник, я заполз внутрь, и с невиданной радостью наблюдал, какдежурные готовят ужин на газовой горелке, режут сало и лимон. Лимон! Никогда вжизни я так не радовался ломтику лимона, который буквально впитал в себя.

Вот за этим и надоидти в поход – чтобы радоваться и ценить каждую мелочь, наслаждаться каждыммигом жизни и радоваться окружающему миру. Вот только из моих друзей изнакомых, пожалуй, никто не пойдет в такой поход, а значит, не узнает, непочувствует, не поймет этого. Жаль.

На этот раз я дежурилпервым.  «На улице» поднимался ветер,рвал полотно палатки, качал трубу, а внутри все равно было тепло и уютно. Ныланоги, болела спина и тяжесть разливалась по всему телу.

«А хорошо ведь!» -подумал я и уснул.

Долгая дорога на Шумак

Утром ветер усилился,и стало еще холоднее.

Выражение «сходить доветру» в таких условиях принимало буквальное значение, поэтому в туалет ссходил очень быстро, ведь спустить штаны на таком ветру сродни маленькомуподвигу.

В очередной раз оценилблага цивилизации, застегнул куртку и помчался в палатку отогреваться.

Меня назначилизамыкающим, забрали мешок с едой, выдали ремкопмплект и веревку.

Сборы проходили оченьбыстро, поскольку на пронизывающем ветру было очень холодно. Собрать рюкзак впалатке я не догадался (да и печки надо было дождаться), и пока складывал его,совершенно заморозил руки. Поначалу ничего не почувствовал, но когда началдвижение, перестал ощущать кончики пальцев. Снял перчатки и слегка охренел:кончики средних и безымянных пальцев были абсолютно белыми!

«Отморозил!» - подумаля, и начал поскорее их растирать пальцами и снегом, пока подушечки пальцев незакололо, и адская боль потекла по пальцам.

Болят, значит, живые.Так что вперед.

(Позднее оказалось,что Алексей Морозов тоже слегка обморозил себе пальцы, поэтому таких бедолагбыло двое).

Перевал, который мыштурмовали, назывался Шумакским. Он был тяжелым, но вполне проходимым. Летомтут идет конная тропа, но зимой только пешком.

Спускаться на тусторону следовало в кошках и по веревке. Интересно! Смотреть, как спускаютсядругие, было забавно и не виделось ничего сложного в этом, однако когда самполез, то вцепился в веревку, как утопающий. Хотелось покрепче прижаться кненадежной и осыпающейся снежной стене.

Но вот спуск окончен,и снова лыжи!

«Ненавижу лыжи», -привычно подумал я.

Правда, на этот разоказалось легче. Теперь надо было ехать вниз, а не вверх, да еще и по удобнойлыжне, причудливо петляющей между скал. Впрочем, это не помешало мне раздвадцать упасть.

«Все равно язамыкающий», - философски подумал я. И не торопясь катил вслед за всеми.

Самое сложное даже непадать: чего там, упал, отряхнулся, поднялся, а именно что подниматься. Надоснимать рюкзак, переобувать лижи, снова натягивать рюкзак, а он с каждым разомстановится все тяжелее и тяжелее.

Был бы я на горныхлыжах, пролетел бы эту трассу легко и просто, а тут все ехал-ехал и ехал, покане догнал Алексея с Олей. Вместе мы выбрались на полянку, где нас ждали АлексейМихайлович с Михаилом и перекусом. От сала я отказался, а вот шоколадку слопалс оберткой.

С полянки открывалсяобалденный вид на Шумакский водопад. Огромный, замерзший, покрытый уступамильда, наползающими друг на друга, он молчал и словно говорил: «Возвращайтесьсюда летом, увидите, какой я на самом деле».

Алексей дал указания,как ехать, и сообщил, что сегодня решили жопу не рвать и до Шумака не идти, аостановиться в избушке. Ориентир – сломанная лыжа Иваныча. И укатил.

А мы не торопясьпоследовали за ним.

Сначала ехать нужнобыло вроде по пологому месту через лесочек, но ехать получалось плохо:кувыркались все. То Оля падала, то Алексей бултыхался в снегу. Ну, а мне самБог велел. Так мы докатили до крутого склона, ведущего вниз к реке.

Тут Оля стала учитьменя спускаться вниз лесенкой. Рассказала, как ставить лыжи перпендикулярносклону, упираться двумя палками в противоположную сторону, и у меня, как нистранно, получилось. Ура!

На реке мы натянули кошкии поцокали по приюта – небольшой избушки с громким названием «Зимовье бегущегооленя». В ней было главное – печка, так что свою доставать не пришлось.

Сил что-то делатьсовсем не осталось, поэтому я сел на кан в позе будды и отключился. А вокругсуетились дежурные, балагурил Иваныч, назидательно ворчал Алексей Михалыч,кипела обычная туристическая жизнь.

Подумалось, насколькоидеальный у нас тандем руководителей. Балагур, весельчак и вечный двигательВладимир Иванович, брызжущий непристойными намеками и шутками, и спокойный,чуть мрачный, рассудительный Алексей Михайлович, требущий порядка и чтоб всебыли заняты. Как ян и инь. Они взаимно дополняют друг друга, отвечая за своюобласть. Первый, как и положено янскому знаку, идет впереди, распределяет пищу,подбадривает и вселяет силы. Второй осуществляет общее управление, руководитраспорядком, ритмом движения и подгоняет «чертей», чтобы не засиживались.Идеальное сочетание.

На ночь вместо сказкиОльга мне рассказывала, как ходила в свой первый поход с Алексеем Михайловичемна Теплый Ключ, и что из этого вышло. Лучше всякого Жюль верно.

Снились лыжи.

Земля обетованная

До Шумака оставалосьвсего ничего.

Я вызвался быть вечнымзамыкающим, поскольку торопиться все равно было некуда. Александру дали зеленыйсвет, и он рванул вперед со скоростью курьерского поезда занимать лучший домикна Шумаке. А я дождался, пока все выйдут, нацепил кошки и пошел за ними.

Прошел пару шагов –авария!

Надломилась площадкана левой кошке, и вылетело одно из колец. К счастью, ремкомплект был у меня,так что, наскоро починив, пошел дальше. Недалеко. Площадка окончательно сломалась, поэтому пришлось стать накапитальный ремонт.

Ох уж эти советскиекошки! Не самая удобная штука. Особенно брезентовые завязки, которые не хотятзавязываться и замерзают намертво, превращаясь к изогнутые куски льда. И каклюди в них раньше ходили? А ведь первые исследователи и путешественники, что вгорах, что на севере, обходились и худшей экипировкой. Как?!

( - Главное – это цельи желание, - позже заметил на это Алексей Михайлович, - а все остальноевторостепенно).

Пока чинил, совсемотстал от группы, но дорога была одна – река, и промахнуться было попростуневозможно.

Ощущение одиночествапосреди замерзшей реки, выщербленных скал, деревьев и снега – это вот настоящееощущение одиночества. Нигде больше нет такой возможности остаться наедине ссобой, как здесь. Не зря все отшельники всех времен и народов лезли в горы, кактараканы.  Голубое небо сверху, голубойлед внизу, белое безмолвие вокруг – что еще надо?

За одним из поворотовменя ждала Оля, которая удивилась, чего это я так отстал.

Вдвоем мы быстродотопали до Шумака, который открылся сложенными друг на друга камушками,деревянными ветхими мосточками, вырастающими изо льда, и, конечно, двуглавойлыжей Иваныча.

Дошли.

Шумак – это уникальноеместо в Восточных Саянах. «Местный Кисловодск», как назвал его Владимир. Здесьиз-под земли бьет множество источников от всех болезней. Они могут бытьрасположены в считанных сантиметрах друг от друга, но вода в них разная и лечатони от разных болезней. Так на одной написано «Нервы», на другом – «Желудок»,на третьем – «Глаза», и так штук 60 источников. От маленькой лужицы с зеленойтиной до мощного ручья, размывающего снег. Есть и совсем уникальные источники типа«Мужской силы» или «Женского каприза».

Все они расположены наодном берегу в две линии, а дойти до них можно прогуливаясь по одной тропинке.На этом же берегу коммерческая база, огороженная ржавой проволокой. Там естьвсе блага цивилизации, вплоть до магазина с презервативами, но работает она сапреля по сентябрь.

На другой стороне рекикуча ничейных избушек, в которых можно жить, маленький дацан и радоновая ванна.

Летом тут непротолкнуться от отдыхающих и страждущих исцеления. Они живут по месяцам,вырезая на деревянных табличках свои фамилии, благодарность Шумаку и забавныекартинки. Все вокруг буквально усеяно, обвешано и закрыто этими табличками,ленточками, резными фигурками и всюду «спасибо», «спасибо», «спасибо». Видать,и правда помогает.

Зимой же тут тихо ипустынно. Чуть позже пришла еще пара групп (одна из Омска), да сторожа на томберегу катались на тракторе за дровами. Вот и все «отдыхающие».

- Поэтому мы зимойсюда и ходим, - сказал Иваныч. – Что никого нет, а красота и источники вот они.Они не замерзают.

Мы остановились впросторном домике на самом берегу.

После традиционнойпилки и рубки дров пошли втроем: Миша, Олег и я принимать радоновую ванну.

- Только неопускайтесь глубже, чем по грудь и не больше 10 минут, – предупредилиначальники. – Типа вредно.

По дороге зашли вдацан, покрутили молитвенные барабанчики.

Радоновая ваннанаходилась в избушке, с ног до головы завешенной табличками и амулетами. Рядомна шестах крутили деревянными пропеллерами самолеты и вертолеты. (- Раньше этатерритория принадлежала Иркутскому авиационному заводу, поэтому так многовырезано деревянных самолетов, - пояснил позже Владимир Иванович). Внутриизбушки были нагромождения льда, целые сталагмиты, а следующей комнатенке вкамне была самая настоящая ванна.

Ежась, мы разделись иполезли туда. Температура была градусов 20, шибко оздоравливающего эффекта я неощутил, но после двух дней в поезде и четырех в походе сидеть в воде было оченьприятно.

А как приятно послеванны выпить чашку горячего чая! А потом болтать и спорить обо всем на свете. Ополете на Марс, о вечном противостоянии старости и молодости, о былых походах,о жизни в других странах, о достижениях науки, о менталитете и смысле жизни.Где еще можно так говорить обо всем, как не в зимней избушке у шкворчащейпечки?

А печка то поет, тошипит, то мурлычет, как кошка. Потрескивают дрова, и шумит огонь. Покряхтываеткотелок, полный воды, и вот кипящие пузырьки уже стучатся в крышку –открывайте! Пора заваривать чай!

И мы завариваем чай,зажигаем свечи, болтаем, и десять таких разных во всем людей уже превратилисьво что-то одно целое и единое.

- Ведь мы же команда!– воскликнул Иваныч. – А ну, два коротких, один длинный!

- Ура! Ура!Урааааааааа!

Мороз и солнце

Сегодня, наконец, деньмоего дежурства. Дежурили с Олей. Алексей, видать, привык, что мы вместетащимся сзади, вот и на дежурство поставил вместе.

По закону подлости мневыпало готовить на завтрак – тадам! – молочный суп! Большей гадости я не знаю.С садика не переношу это блюдо. Но деваться некуда, сготовил, как сумел.Получилось не очень. Алексей Михайлович скривился:

- Сам не ешь, так идругим, значит, не есть?

Ну, что тут скажешь.Только развести руками и исправиться на обед и на ужин.

Утром, на рассветепошел за водой на реку, зачерпнул, поднял голову и охренел.

С реки расстилалсяизумительный вид на речной простор, лежащий в ладонях гор. Солнце уже выкрасилов розовый цвет верхушки, а небо постепенно меняло темный ночной наряд наголубой утренний. Чистый морозный воздух (по утрам стабильно было градусов 25мороза) вдыхался, как какое-то волшебное легкое вино, аж голова кружилась.

Смотрел, любуясь, покане застыл немного, а вода в котелках не подернулась ледком.

Амундсен говорил, чтоединственная вещь, к которой невозможно привыкнуть, это холод. Это так. Нокакой-то уровень адаптации все равно есть. Если в первые дни я поверх курткиеще стабильно кутался в пуховик, то теперь шарашился по утрам в одной кофте и расхристанныхштанах. А уж днем, когда солнце грело по-весеннему, а термометр показывал-10,-15, про холод и что зима на дворе совсем забывалось.

После завтрака ходилив радиалку на водопад: 4 кмтуда,  4 обратно. Часть пошла пешком,часть на лыжах. (Угадайте как я пошел?) Водопада не нашли, потом потерялиВладимира Ивановича, но сходили просто замечательно: мороз, солнце, идти безрюкзака – просто в кайф.

Вернулись, приехалнашедшийся Иваныч и ругался:

 - Я их ждал, ждал у водопада, хоть бы одинпришел!

А зачем нам этотводопад, когда главное процесс! То есть процесс гуляния.

После обедаотправились с Михаилом пробовать воду из источников. Взяли кружки, какположено, обошли все, попробовали почти все. Честно сказать, не оченьвпечатлило. Да, вода действительно разная. Где теплее, где солонее, где чуть лине газированная. Но, наверное, действительно тут надо прожить месяц-другой,чтобы эффект почувствовать.

Зато эффект от сиденияна скамейке на солнышке чувствуется незамедлительно! Чувствуешь себя кошкой.

Нашли несколько листовс описанием походов на Шумак. Читали вслух и очень веселились. Особенноповеселил второй отчет, где слово Шумак упоминалось раз 100 подряд. Заодно изотчетов узнали, что за подъем на перевал положено выдавать шоколадку. А нам недавали…

Вечером снова ходил заводой и снова охренел. Теперь от звезд. Бесконечные многоэтажные созвездия,горящие холодным голубым огнем, завораживали и притягивали взгляд.

Поскорее занес воду,взял поджопник и позвал Ольгу:

- Пошли скорее на мостсидеть и смотреть на горы.

Да… только ради одногоэтого стоило идти в поход.

8 марта

День рождения я впоходе праздновал. Пасху тоже. 8 марта – в первый раз.

По случаю торжестваосвободили девушек от дежурства, завтрак – с меня (слава Богу, не молочныйсуп), праздничный ужин – с Александра. В программу праздника включены  радиалка на водопад, переходящая кружка стостами и сюрпризы.

Но сначала Саша учил девушек колоть дрова. Научил так, что полешки от ударов так и разлетались вразные стороны. Особенно здорово получалось у Марины.

Редкий проходящий мимо турист не сказал:

- Есть еще женщины врусских селеньях!

- Третий, -комментировали девушки.

Таким образом Марина сОлей перекололи все, до чего смогли дотянуться, и мы отправились на водопад. Мы– это Иваныч, Саша, Марина, Оля и я. Олег повел Машу и Алексея вверх по Шумаку,а Алексей Михайлович с Мишей решили отлеживаться и культурно отдыхать.

Мы же взяли кошки,дошли докуда смогли ногами, потом в кошках поднимались вверх по водопаду, покане уперлись в замерзшую стену воды – в первую ступень водопада. Тут можно былоподняться только с ледорубом. Впрочем, сначала Саша, а потом и Оля полезли вобход по скалам.

Владимир Ивановичтолько с помощью какой-то матери согнал их оттуда, потому что залезть-то у нихбы получилось, а вот слезть…

Но мы нашли выход ещелучше, сняли кошки и полезли на скалу слева, что возвышалась над водопадом. Ивот тут, повыше, был самый смак! В этом месте снег совсем сошел, обнажив сухуютравку, вовсю светило солнце, пахло родендронами и весной, и почему-то непроходило ощущение, что мы где-то во французских Альпах. Так и хотелосьустроить пикник с вином и сыром на покатом склоне.

Пока остальные лазиливокруг, я, как ящерица, прижался к траве и немного подремал на солнышке.

Потом мы вместе сиделивместе и любовались на вторую ступень водопада. Иваныч рассказывал нам сказки ибайки, и хотелось сидеть тут всю жизнь, превратившись в камень и стать частьюгор.

Однако возвращениеоказалось не менее приятным. Точнее, забавным. Вы когда-нибудь катались сводопада на заднице? А мы катались!

На обед Иванычподготовил первый сюрприз и сварил глинтвейн. Произносили тосты. ОтличилсяМиша, прочитав скабрезный стишок. Но потом Саша прочитал отрывок из Пушкина,командиры предложили пить за дам стоя, и девчонки растаяли.

На ужин Александр,таинственно улыбаясь, достал коробку конфет «Fererro Roshe» (где он их взял?!), чемокончательно покорил женские сердца.

А вечером мы сноваходили смотреть на звезды, только теперь уже со специалистом. Олег оказалсязнатоком звездного неба и рассказал нам о созвездиях и планетах буквально все.

- Вот это Орион, -говорил, он, - вот его лук, вот Телец, в которого он целится.

Было удивительно, чтодействительно виделись и охотник, и лук его, и бык. В городе-то видно только сам Орион, тускло и неприглядно, а тутвсю греческую мифологию, как на ладони.

 - А вот Юпитер, там – Венера, - продолжалрассказывать Олег.

Он рассказал и какотличить звезду от планеты, и как найти Полярную звезду, и на каком расстояниинаходится та или иная звезда, и даже, что есть зимние и летние созвездия.

Мы слушали его, покасовсем не посинели, но уходить совсем не хотелось…

А уже совсем поздно,  когда мы легли, ввалились наши омские землякис оладушками и шариками в виде сердечек. Хотели попеть с нами песни, однакоузнав, что мы уже легли, просто вручили подарки и скромно удалились.

Лишний день

Третий день на дневкебыл абсолютно лишним. Народ разболтался, делать было нечего, воду всюпопробовали, в ванной належались, в радиалки не ходили.

Вот и командирыпризадумались:

- Надо будет вследующий раз два дня стоять, - сказал Алексей Михайлович, - а то ишь!Распустились!

Впрочем, я себе деланашел.

Для начала сообразилстих про Шумак. Табличку-то некогда было вырезать. Стих получился так себе, ноот души:

Через горы, черезперевалы,

По замерзшим рекам, поседым камням,

Занесенный снегом,мокрый и усталый

К Шумаку шагаетскромный караван.

Десять пар ботинокобдирают скалы,

Примеряют лыжи, кошки,если лед,

Топчут неустанно снежныезавалы,

Все в одном стремленье– к Шумаку вперед.

И достигнув цели,пьяные от счастья,

От простора неба, отпрекрасных гор,

Мы поднимем кружки и,запрятав снасти,

Заведем душевныйдолгий разговор.

О походах разных,приключеньях, планах,

Сплавах и подъемах,песнях у огня,

И о том, что это, вобщем, очень странно,

Лезть в крутые горыпроверять себя.

Скрутил его вконвертик и оставил в дацане. Авось оттуда до духа Шумака быстрее дойдет.

После обеда грелись сМишей на солнышке и беседовали на философские темы. Рассказывал про даосизм:зачем он нужен в современном мире и с чем его едят. Не знаю, насколько былубедителен для Михаила, но для себя еще раз проговорил какие-то важные вещи,немного по-другому расставил ориентиры. Нет, поход однозначно полезен не толькодля тела, но и для мозга.

Труба зовет

Ну, наконец-то, сновав дорогу!

Как и положено входовых днях, встали в 6, вышли в 8. Идти сегодня предстояло много – километровдвадцать.

 Все грызли удила и нетерпеливо постукивали копытами. Маша прицепила к рюкзаку подаренные шарики – три красно-розовых сердечка и стала похожа на плюшевого медвежонка.

Поскольку я оставалсязамыкающим, то благодушно пропустил всех вперед, натянул лыжи, сделал парушагов, и тут же порвалась брезентовая лямка не креплении.

«Ненавижу лыжи, -привычно подумал я, а потом – вот же я ишак. Три дня стояли на Шумаке, так хотьбы раз проверил крепления. Вот Алексей Михайлович все лыжи только что необлизал, всем все починил, а я хоть бы подошел к своим…»

Поискал в ремкомплектеремешок, не нашел, плюнул и пошагал пешком, благо идти по реке было легко ипросто.

- Привет, пехота! –крикнул мне Олег, когда я его обошел на повороте.

До кромки леса мы шливместе (я пешком, он на лыжах), болтали о том о сем, пока не надо былосворачивать в лес. Тут уж пехом не попрешь – утонешь в снегу. К счастью у Олегабыл длинный запасной брезентовый ремень, я отрезал кусок и починил крепление.

В лесу на лыжах,пробираясь через перевалы и бревна, чувствовал себя каким-то советскимпартизаном в тылу проклятых оккупантов. Вот-вот высочат из-за поворотанемецко-фашистские каратели и закричат:

- Сдавайся, рюсскийпартизанен!

А мне надо будетстремительно падать в снег и отстреливаться из ППШ.

Но обошлось.

Тропа снова свернула уШумаку у притока другой горной речушки. По ней нам предстояло подниматься вверхдо перевала Обзорный.

Но сначала я услышалкакие-то крики, а потом увидел рассерженного Иваныча, который бегал по берегу иорал:

- Мишааа! Ты где, ебтвою мать?! Миша!!!

- Ты Мишу не видел? –обратился он ко мне.

- Не-а, я шелпоследним и никого не видел.

- Твою налево, -ругался Владимир, - куда же он свернул.

Мы поползли наверх, аВладимир Иванович остался на берегу материться и искать Михаила.

Горная речка протекалапо самому настоящему каньону, и скоро я проклял эту извилистую тропу, где идтина лыжах, особенно по камням, было сущее мучение. Часто приходилось их сниматьи тащить в руках.

Наконец выбралисьнаверх, а там потянуло вкусным дымком. В нескольких шагах наши уже остановилисьна дневку, развели костер и варили бульон и чай. Красота!

Вскоре появилсясияющий Иваныч и объявил:

- Все, Миши больше снами нет, но  зато на обед у нас свежеемясо.

Но «свежее мясо»вскоре пришло само. Оказалось, что Миша не увидел сверток в лес и так и шел поШумаку вперед. Но вовремя понял, что зашел не туда и повернул обратно.

По ходу движения Алексей Морозов сломал свою лыжу, и ее починили самым кардинальным образом:распилили пополам и снова собрали. Так одна лыжа получилась короче другой в двараза.

- Давай я тебе свои лыжи продам, - пошутил я, - а то они меня достали уже.

- Ты погоди продавать-то, - возразил Иваныч, - еще пригодятся.

После дневки былназначен подвиг – подъем на перевал Обзорный.

Половину подъемаследовало пройти на лыжах, взбираясь зигзагом и лесенкой. Алексей Михайловичпоказал, как правильно разворачиваться на склоне, Оля напомнила, как идтилесенкой, и я полез.

Обливался потом,качался, по сантиметру, но лез. И залез!

«Аллилуйя! – подумаля, - кажись, научился! А на лыжах ходить не так уж и плохо».

Остальная частьподъема была вообще плевой. Пешком, наступая в углубления, поднятьсялегче-легкого.

Перевал вполнеоправдывал свое название. Широкий, солнечный, с прекрасным видом на обе стороны– замечательный перевал!

Передохнув, мы сновавстали на лыжи, тут уже надо было катиться вниз по пологому спуску.

Мягкий плавный спуск сгладкой лыжней и расстилающимися вокруг привычно красивыми окрестностямиоказался удивительно легким и приятным. Лыжи шли, как по рельсам, и я катился,как трамвай, погромыхивая печкой.

«А мне нравитсякататься на лыжах», - подумал я.

- А ты был прав,Иваныч, - сказал я ему, когда приехал к месту назначения. – Какая красота быласегодня ехать!

- Вооот! – ответил он.– А еще мы с тобой на Таганай поедем, так там вообще шик: вверх-вниз,вверх-вниз по холмам.

- Ну, раз так, погожупока, а то я их сжечь хотел.

Но жечь лыжи мы,конечно, не стали, а распилили дерево, развели костер и весело поужинали передсном.

А как спится в горах!Ложишься рано-рано, часов в 8 вечера, слушаешь на ночь про Олины походы или самчего-нибудь рассказываешь, потом засыпаешь по шорох печки, и снятся такие яркиесны, которые бывают только в горах. Уж не знаю почему. Наверное, и воздухтакой, и мозг очищается от мусора, и новые образы и впечатления стучатся вподсознание.

День девятый

Это походный день былвообще какой-то прогулкой.

Каких-то 12 км по солнышку с однимболее-менее серьезным подъемом на горку – сущий пустяк.

С утра по Яман-Голу мыдошли до изумительной поляны на берегу растаявшей речки. Оказалось, что пооткрытым и текущим горным ручьям я тоже соскучился. Придется еще и летом впоход идти.

Побродил по камушкам,пособирал немного для себя, попил вкуснейшей воды.

Затем надо было идтипешком на гребень, и сквозь лесной массив по склонам к Баром-Голу.

Тоже не переход, амалина. Вот только лыжи надо было придерживать за веревочку, а то они, каклюбопытная собачка, стремились забежать вперед или ткнуться в ноги в самыйнеподходящий момент при спуске.

Встали на островкепосреди реки.

Отправился прогулятьсявниз по течению, полюбовался на скалы с пещерами, промоины во льду, гдекупались весна и Саня.

«А я чем хуже?» -подумал я. Разделся и тоже полез.

Какая же холодрыга!Вот это закалка! Обтерся ледяной водой и выскочил наружу. Александр как будтоне замечал холода и медитировал на яркое солнце. После купания в проруби сталжарко. А у костра еще жарче. Особенно когда решили попеть песни. Жаль только,что «Коня» почти никто не знал, а других песен я почти не знал. Но получилосьвсе равно душевно.

Прогулка номер два

Это день был тожепрогулочным.

Самым сложным было неоколеть с утра, потому что снова было минус 25. Чтобы согреться, я пошелпораньше, не став дожидаться последних и замыкать. Согрелся сразу.

Шли по льду на лыжах ипешком. Кошки надевать было лень, да они шибко и не нужны были.

Погода вновь быласолнечной и прекрасной.

- А в прошлый поход, -вспоминал Иваныч, - было совсем не так. Пасмурно, снег, лед таял, печка неработала. Сейчас просто курорт.

Все-таки горы – этоживой организм.

Горы и скалы то и делосмотрят на тебя каменными глазами. Вот лицо какого-то духа. Вот старик,прищурившись, смотрит ущелье. А вот пещера, в которой живут тролли. А еще стобой разговаривает лед, потрескивая и пощелкивая на своем языке. Что-то хочетсказать вода, запертая внизу. И все это, живое и дышащее, говорит с тобой. Надотолько прислушаться.

Лагерь разбили у сходадвух рек. Пошел по традиции рубить дрова и не смог. Спина колом встала инаступило что-то вроде истощения.

Мудрый Алексей Михалычэто сразу просек и велел отдохнуть.

Пошел прогуляться,подушат и потянуть спину – вроде отпустило.

Сам поход являетсявесьма энергозатратным мероприятием, а тут еще и еда не совсем для меняподходящая, вот и скрутило…

Вот с едой в этомпоходе мне совсем не повезло…

Наутро была жидкаякаша, напоминающая мои детсадовские кошмары, поэтому больше двух ложен я себязаставить проглотить не мог. И хорошо еще, если это была кукурузная, а еслирисовая, то я вообще оставался без завтрака.

Обед также был неахти: много сала не съешь, а на шоколадках долго не продержишься. Пустой бульонтоже не способствовал потолстению.

Хорошо хоть ужины былизамечательными.

И не хваталосухофруктов, орехов, чего-то такого энергообразующего.

Впрочем, все остальныебыли едой довольны и лопали по 2-3 порции.

Уже в темноте насдогнала омская группа с Шумака. Володя пошел к землякам в гости, прихватилбутылку спиртного, а когда вернулся, в темноте ще еще долго раздавались крики:

- Владимир! Володя! Тыгде?!

Похоже, удачно сходил.

Над облаками

На сегодня наконец-тобыл назначен длинный переход. С перевалом и трудностями. Планировалось, что мыдолжны дойти до точки схода и замкнуть кольцо.

Впервые за поход былопасмурно и потеплело с утра.

Пошли на лыжах поруслу Барам-Гола.

«Ура! Лыжи! – подумаля. – На лыжах и рюкзак полегче, так как вес распределяется».

Рюкзак и так быллегким, потому что в нем были только личные вещи да печка. Еду съели, веревку иремкомплект отдали другим.

Идти было скучновато.Ничего красивого вокруг, монотонные скрип да скрип на лыжах по унылымпредгорьем с какой-то тундровой природой.

Владимир, Саша, Маринаи Маша, как обычно, умотали вперед, а мы потихоньку шли сзади. Так и шли доперевала Хубуты. Часть его также пришлось проходить лесенкой на лыжах: тяжело,но интересно, а дальше – по каменному гребню наверх.

Хубуты встретилнеприветливо: туманом и пронизывающим ветром. Да, это вам не радостныйОбзорный…

На перевале ждалпродрогший Владимир Иванович, который радостно приветствовал вновь поднявшихсяи обнимал изо всех сил. Под ногами ветер крутил пустую бутылку из-под водки.Наверное, на перевал поднимаются не только спортсмены.

За уступом укрывалисьот ветра остальные.

Немного отдохнув иподождав отстающих, мы начали спуск.

Тут снега было много,поэтому шли пешком, проваливаясь в сугробы. Дальше снова на лыжи до крутейшегоспуска вниз, где я, снимая лыжи, не удержался и покатился вниз, а сверху наменя еще и Оля упала. Но до самого низа не доехали, остановились на полпути.

Внизу нам наконецвыдали положенные шоколадки за преодоленный перевал (ура!), мы снова встали налыжи и начали долгий-предолгий спуск.

Опять началась скучнаягорная тундра. На лыжах идти было совершенно неудобно: камни да лед – плохиепомощники лыжам, а затем открылся спуск по прихотливо изогнутому водопаду.Изумительно красивому и невероятно скользкому.

Под прозрачным льдомстремительно бежала вода, а застывшие гребни водопада искрились блескучим льдоми голубыми искрами.

Упав пару раз назадницу и вдоволь налюбовавшись водопадом вблизи, я, наконец, спустился иоказался… на Марсе.

Точнее, мы с Олейоказались. Как обычно вместе.

Пустые безжизненныемолчаливые пространства, усеянный рыжими, черными и серыми камнями причудливыхформ. Пронзительная тишина вокруг и затянутое белесой мглой небо с серым пятномсолнца. Ну, чем не Марс, где так хотела оказаться Маша?

Единственным яркимпятном был ее оторвавшийся шарик, одиноко скользивший по краю скалы.

Прыгая по камням, мывышли к реке, где уже вольготно расположилась на привале наша группа, нарезавна лыже сало и сушки.

Пища богов! Итуристов.

- Ну все, - сказалМихалыч, - сейчас только спуск вниз вдоль реки, а там уже с горы и мы на месте.

И мы пошли вдоль реки,извивающейся в каньоне, прямо навстречу облаку. Миновали альпийские луга, усеянныеместным навозом, вошли в облако, встретившее нас мелким снегом и молчаливымидеревьями, призрачно темнеющими в белом тумане.

«Красота!» - втысячный раз подумал я.

Однако еще красивеебыло чуть ниже, когда мы спустились под облако. Оно уже усеяло все вокругснегом и сыпало, сыпало, сыпало еще, превращая окружающий мир в рождественскуюсказку. И как в сказке, открылась избушка, огромные кедры, засыпанные снегом иеще один водопад.

А дальше дорога резкопошла вниз, кружа, как в вальсе, между сосен. Почему-то вспомнилась Австрия:там было такое ощущение сказочного рождественского леса. Только там были дворцыи замки, а тут – дикая чистая природа.

И вот мы внизу, иснова на лыжи по лесной лыжне, и снова петляем в густом лесу.

Довольно долго, надосказать.

Как говорил капитанСмолетт:

- Становитсяскучновато!

И тут совершеннонеожиданно я вылетел к деревянной веранде, где, кажется, что в другой жизни,была наша первая дневка.

Приехали. Вот изамкнулся круг.

Рубка и пилка дров,ужин, разговоры, переходящая кружка, троекратное ура – неотъемлемые части этогопохода.

А вот ночью случилосьчто-то новенькое: из-за налипшего снега палатка протекла и щедро поливаладождем своих жильцов. Особенно почему-то досталось отцам-командирам: Владимирвсю ночь проплавал, а и Алексей перекладывался на место очередного дежурного.Так и катался всю ночь из угла в угол.

День последний

Утро задалось.

Яркое солнце, голубоенебо, мягкий пушистый снег на деревьях – идеальный зимний день, как накартинке.

И спуск вниз был такимже: легким, радостным, воздушным.

Перепархивающие птицысбивали невесомые хлопья снега с деревьев, солнце светило сквозь ветки, а горыобнимали на прощанье.

Дорога обратно сталасовсем незнакомой. Где та каменистая неприветливая темная тропа, с которой мыначинали свой путь? Вместо нее заснеженная радостная дорога домой.

К обеду мы вышли ксамому началу, и на этом поход официально закончился. Оставались неофициальныечасти: дорога, дорожная забегаловка, покупка рыбы, вокзал.

И вот мы копошилисьпотихоньку, ждали нашего водителя, а состояние внутри было совсем непослехоподное…

Раньше после походовменя переполняла энергия, хотелось прыгать, бегать и переделывать мир вокруг. Атеперь наступило удовлетворение, полное спокойствие и абсолютная уверенность всобственных силах.

И вот, что я подумал…

Вам нужно идти впоход, если:

·       выхотите увидеть неземную красоту: горы, реки, звезды, рассветы, камни, скалы имногое другое;

·       выхотите найти друзей и единомышленников, живущих, как вы, горами;

·       выхотите испытать себя и стать сильнее;

·       выхотите пожить настоящей и честной жизнью без уловок цивилизации;

·       выхотите побыть наедине с собой и природой.

И вам не нужно идти впоход, если:

·       выбоитесь холода, голода и некомфортных условий проживания;

·       выне готовы к значительным физическим нагрузкам и преодолению себя;

·       выне готовы поступиться собственным эго ради коллектива;

·       выпривыкли смотреть природу по телевизору;

·       выне готовы поступиться собственными привычками, чтобы измениться.

А тут и Борис приехалс новыми политическими новостями, и мы поехали. По дороге заехали и в магазин,где в полной мере проявился «послепоходный синдром», когда хочется купить ивыпить пива, скушать орешков, мороженку, чипсов.

Он же проявился и взабегаловке, где под тосты и троекратное ура поглощались бозы и прочиевкусности. В общем, настроение у большинства было приподнятое.

Еще приподнятей оностало, когда мы приехали на вокзал. Наши сходили в баню, пока мы с Мишейсторожили вещи, усугубили пивом, и продолжили в вагоне.

А мне отчего-то сталосовсем грустно. Ведь еще каких-то пара часов, и половина нашей, вчера еще такойтесной и крепкой, а теперь разрозненной группы, сойдет в Иркутске, и останутсятолько воспоминания о зимнем лыжном походе.

Вместо эпилога

Удивительное дело.

В одном месте с однойцелью собралось 10 самых разных людей. Разных по возрасту, опыту, социальномуположению, образованию, мировоззрению, … - просто вот разных, и все. Но воткакая прекрасная команда получилась у нас из этих 10 разных человек. Какой замечательныйколлектив!

И не зря говорилБуланов:

- Хуевые люди в походыне ходят.

А мудрый АлексейМихайлович добавил:

- Или ходят один раз.

И тут больше нечегодобавить.